Татары Сызрани

Татары Сызрани на этой неделе вместе со всем мусульманским миром отметили Ураза-байрам — праздник, который завершает месяц строгого поста. Корреспондент «Idel.Реалии» провела последний день месяца Рамадана и праздник с представителями национально-культурной автономии татар города и побывала на уроке татарского.

В третьем по величине городе Самарской области — Сызрани — проживает порядка 18 тысяч татар. Это около десятой части всего населения города (по данным на 2017 год, здесь проживает всего около 173 тысяч человек) и второй «количественный» показатель по национальному составу среди горожан. Первое место занимают русские.

Сейчас в городе нет соборной мечети — она строится с 2014 года, однако из-за особенностей архитектуры уже успела обзавестись «народным» названием — маленький Кул-Шариф. Снаружи здание (по крайней мере, по проекту) действительно напоминает одну из главных достопримечательностей Казани.

Тем не менее, в Сызрани сейчас действует четыре мечети. Находятся они преимущественно в «спальных» районах — там, где живут прихожане, ближе к окраинам города. Корреспонденту «Idel.Реалии» удалось посетить две из четырех — мечети «Азан» и «Файзулла». В первой национальный состав очень разный, поэтому проповеди читают на русском языке. А в мечети «Файзулла» абсолютное большинство прихожан — татары. Имам Тафик Бикбаев обращается к мусульманам на родном языке.

НИКОГО НЕ ОБИДЕЛИ

Последний в этом году ифтар — вечернюю трапезу — мусульмане, живущие в Сызрани, проводили в мечети «Азан». Традиционно в каждый день Рамадана одна или несколько семей берут на себя обязанность провести ифтар. Его здесь организуют в одной из нескольких мечетей в разные дни. И, как оказалось, даже в маленьком городке это сделать не так-то просто.

Как позже объяснил руководитель местной национально-культурной автономии татар (НКАТ) Ринад Шарафутдинов, в Сызрани мусульмане начали проводить такие вечерние трапезы во время священного месяца только в прошлом году. Тем не менее, каждый вечер мечеть, где проходит ифтар, собирает больше сотни человек. В последний день Рамадана небольшая мечеть — «Азан» — оказалась переполненной.

За два часа до намаза здесь уже активно готовились к разговению. На кострах в больших кастрюлях варили шурпу, женщины нарезали салаты, раскладывали по тарелкам уже готовую пищу, накрывали столы в шатре Рамадана и в женской части молельного зала, отделенной ширмой.

Казалось, людей совсем немного, однако в 21:03, с закатом солнца, мечеть уже была переполнена. Прихожане обратились к молитвам.

С окончанием намаза мужчины ушли в шатер, а женщины остались внутри мечети. Казалось, мест за столом просто не хватит на всех — отведенная для мусульманок часть молельного зала небольшая, но и она была переполнена. Однако проводившим последний ифтар прихожанкам удалось усадить всех: принесли еще стулья, скамейки, раздвинули столы.

Многие женщины, похоже, пришли скорее ради общения, а не за трапезой. Обсуждали и бытовые темы, и религиозные. Со всех сторон звучали поздравления, девушки в платках обнимались, говорили то на татарском, то на русском языках, улыбались.

После окончания трапезы и мужчины, и женщины вышли во двор мечети. Окончание Рамадана отметили долгим фейерверком. Присутствовавшие фотографировались, прихожанки, явно переполненные эмоциями, продолжали поздравлять и обнимать своих подруг.

«МЫ ПОМОЩЬ ПРОСИМ ТОЛЬКО У ВСЕВЫШНЕГО»

4 июня началось для мусульман рано. В мечети «Файзулла», где проходил утренний намаз, собралось не меньше сотни мужчин. Женщины в Ураза-байрам остаются дома и готовятся к предстоящему празднованию. Тем не менее, присутствующие рассказывают, что мусульманки, которые посещают мечеть, очень активны: приходят на пятничные намазы, проводят меджлисы, обучаются арабской графике и изучают Коран.

Молельный дом уже два года находится в процессе реконструкции — работы проводят медленно, однако уже сейчас зал полностью готов, осталась преимущественно внешняя отделка. Но даже после того, как «Файзуллу» восстановили (или, в каком-то смысле, заново отстроили — вместо небольшого деревянного здания), мечеть остается сравнительно небольшой и очень скромной. В том числе и по финансовым затратам. В статьях расходов на нужды мечети большинство названных цифр не превышали и пяти тысяч рублей. А в казне в данный момент находится 211 тысяч — всё из средств, которые жертвуют прихожане.

— Мы не просим помощи у властей, мы помощь просим только у Всевышнего, — уточняет председатель совета мечети «Файзулла» Ильдар Камалетдинов. — Через Всевышнего наши прихожане, татары, русские, активно помогают. Есть спонсоры, которые берут и помогают не деньгами, а выполняют какой-то объем работы. В 2015 году мы начали заливать фундамент, потом мы быстро построили стены и поставили крышу. Только небольшой период мечеть не функционировала.

По словам собеседника, русских прихожан немного, но с реконструкцией помогают в том числе и представители других конфессий — друзья и близкие прихожан.

НАМАЗ БЕЗ ОКОН И КРЫШИ

Имам мечети «Файзулла» — Тафик хазрат Бикбаев — занимается духовной деятельностью на добровольных началах. Он рассказывает, что раньше на этой земле была лишь деревянная мечеть, но молодые прихожане, когда здание пришло в негодность, предложили отстроить его заново.

— Здесь была маленькая изба. Потом сделали пристрой — тоже была мечеть, но уже деревянные строения сгнили, из-под пола постоянно дуло, занавески колыхались зимой. Молодежь проявила инициативу в строительстве. Ну, бабаи («дедушки», старшее поколение — «Idel.Реалии») насторожились — откуда у нас деньги? Денег в мечети нет. Но мы сказали, что всё во власти Аллаха. [Например,] в Татарстане хазрат приходит в деревню и говорит: «Почему у вас нет мечети?» — они говорят: «У нас денег нет». «На один кирпич есть? Начинайте!». Бабаи согласились.

Тафик хазрат рассказал, что первый «взнос» сделали цементом — тогда один из местных мусульман спросил, чем занимаются сидящие у мечети мужчины. Те ответили, что считают, сколько цемента нужно на фундамент.

— Он спросил: «Сколько надо?». Ну, я ответил, что тонны две. Он достал телефон, позвонил, назвал адрес и сказал, чтобы цемент привезли на следующий день. А дальше нам стали помогать с другими материалами. Всё ради довольствия Аллаха. Ни одну копейку у предпринимателей никто не просил. Они, имея средства, просто спрашивали, что купить, а мы говорили. Затраты ушли только когда мы нанимали братьев-таджиков, чтобы нам стены ровные сделали. Теплый пол пожертвовали. Даже пластиковые окна и двери, которые привезли самарские мусульмане и сами установили. Наша мечеть так легко построилась, что мы даже не ощутили. Через три месяца после начала строительства мы читали намаз — не было ни крыши, ни окон. Только стены, и ковры мы постелили. А через три месяца на Курбан-байрам потолок был, но окон не было. Было холодно, даже бабаи замерзли, многие даже простыли. Но Аллах нас тоже испытывает! А теперь зимой сидим на полу как на печи, даже батареи не нужны, — делится имам.

ГАБДУЛЛА ТУКАЙ В СТИХАХ И ПЕСНЯХ

Во второй половине дня уже в здании НКАТ состоялся урок татарского языка. На занятие пришло около 30 человек, разного возраста и уровня знания языка. Присутствовали и дети, для которых татарский язык не родной.

Урок строился вокруг стихотворения поэта Габдуллы Тукая, писавшего на татарском языке и внесшего большой вклад в его развитие. Учитель татарского Суфия Амирова отметила, что в национальной литературе Тукай занимает то же место, что в русской — Александр Пушкин. Преподаватель выбрала стихотворение «Бала белән күбәләк» («Дитя и мотылек»).

После прочтения самого текста дети вспомнили буквы татарского алфавита — те, которые отличаются от русской кириллицы.

В завершение занятия Суфия Амирова исполнила песню, также положенную на стихи Габдуллы Тукая. Небольшое выступление вызвало единодушные аплодисменты у учеников.

— Мы года три назад начали проводить пробные занятия, — рассказывает Амирова. — Но уже в течение полутора лет, с тех пор, как выиграли президентский грант, уроки ведем на постоянной основе. У нас приходят и взрослые. Сегодня у нас кто на работе, кто в летних лагерях. Были те, кто свободны.

Суфия Амирова, по ее словам, всю жизнь мечтала преподавать. Она отучилась в Сенгилеевском педагогическом училище на учителя начальных классов (татарский язык и литература), после чего поступила в Ульяновский государственный педагогический университет на русско-татарское отделение филфака. В Ульяновске она работала в национальной школе, однако после замужества и переезда в Сызрань у нее какое-то время не было возможности учить детей татарскому — до тех пор, пока НКАТ не выступила с инициативой вести уроки для желающих узнать родной язык.

Председатель совета НКАТ Ринад Шарафутдинов в беседе с «Idel.Реалии» рассказал о строительстве соборной мечети в Сызрани, о том, на что пошёл президентский грант, который получила автономия, и почему чиновники Татарстана смирились с поправками в законе «Об образовании» в части региональных языков, которые перевели госязыки республик из обязательных в разряд добровольных для изучения в школах. Интервью читайте в ближайшее время на сайте «Idel.Реалии».